ЗАМЕТКИ О РУССКОМ

Эта статья была написана в 1980 г. и отправлена в журнал «Новый мир». Редакция журнала ознакомила с ним Д. С. Лихачёва. В 1982 г. пришёл ответ, что Д. С. Лихачёва отзыв заинтересовал и он хотел бы вступить с автором в переписку. К этому времени И. С. Завалишина уже не было в живых (Н.З).

Эта статья очень важна для понимания системы идей И.С.Завалишина. Читателю надо иметь в виду, что написана она была еще задолго до перестроечных баталий, до печально знаменитого общества «Память». Мысли, высказанные в данной статье, не всегда бесспорны. Современный читатель, возможно, не раз и не два найдет повод обвинить автора в «почвенничестве» и в «патриотизме» (а ведь очень интересно, какой новый смысл приобрели эти очень хорошие в прошлом слова!)

Между тем суть позиции Завалишина - огромная гордость за наших предков. И, позволительно спросить, разве нам гордиться нечем? При этом вся история России воспринимается И.С.Завалишиным как полностью «рукотворная», как ряд крупных проектов. И он не устает восхищаться самоотверженностью людей, начинающих великие дела и заведомо знающих, что не доживут до победы. Но - отдающих свою жизнь на общее дело, во имя Отечества.  

Размышления о русском характере и особенностях русской истории имеет смысл вести в форме дискуссии, обсуждая какую-то уже хорошо известную всем работу. Мы для этой цели выберем статью Д.С.Лихачева «Заметки о русском». Она выделяется из многих трудов подобного рода совершенством художественных образов, эмоциональной приподнятостью, общим оптимистическим настроем, уверенностью в красоте и мощи нашего прошлого, в надёжности и совершенстве древнего фундамента нашей культуры.

Поэтичны описания русской природы и природы других стран: Армении, Грузии, Шотландии. Величественны фрагменты русских былин. Верна мысль Лихачева о том, что «воспитывает человека его страна в целом. Сейчас люди живут не только в своем пункте, но и во всей стране, и не своим веком, а столетиями всей истории». Эта формулировка – блестящая находка Д.С.Лихачева.

Хорошо и правильно написан раздел о патриотизме и национализме. В частности, очень удачны формулировки: «Национализм, отгораживаясь стеной от других культур, губит свою собственную культуру, иссушает её», «Национализм – это подлейшее из несчастий человеческого рода. Как всякое зло, оно скрывается, живёт во Тьме и только делает вид, что порождено любовью к своей стране. А порождено оно на самом деле злобой, ненавистью к другим народам и к той части собственного народа, которая не разделяет националистических взглядов».

Верно и утверждение, что русская архитектура прежде всего отражает светлую жизнерадостность, доброту, возвеличивание всего истинно человеческого, прекрасного. Что даже религиозное сознание у русских радостно…

Светлая радость и уверенность – таков общий тон статьи. Но некоторые формулировки вызывают возражения. По ходу обсуждения мы рассмотрим и те, в общем-то верные, утверждения, которые требуется дополнить (нельзя, конечно, судить автора за то, что он не сказал, но некоторые умолчания красноречивы).

 

Почему мы такие, какие мы есть.

Д.С.Лихачев выводит русский характер из русского пейзажа. Пейзаж – это отражение природы. Природа, конечно, влияет на характер, например, поведение человека в горах и на равнине не одинаково. Но дело далеко не только в этом. Между природой и человеком есть «опосредующее звено» - способ приспособления, адаптации. Разные природные зоны требуют различных способов производства, и эти различия оказывают неизгладимое влияние на историю народа и его характер.

Как говорил Л.Н.Гумилёв, не следует забывать, что человеческие коллективы (этносы и суперэтносы) существуют внутри природных ландшафтов и даже перемещаются вместе с ними. И.С.Завалишин был знаком с идеями Гумилёва лишь по статьям в журнале «Природа» (достать книги было практически невозможно), и однажды в разговоре со мной высказал удивление, что такие «старые мысли», высказанные ещё Данилевским чуть ли не в прошлом веке, становятся вдруг столь модными.

Россия – самая большая равнина мира. Особенно очевидно это стало в век космоса. Весь мир, вся суша, в основном, горы, а Россия в иллюминатор космического корабля поражает огромным пространством равнин. И когда русские стали распространяться по этой огромной равнинной территории, конфликты были редки или они вообще не возникали из-за огромности обживаемых территорий по сравнению с численностью как местного, так и прибывающего русского населения. Многие местные племена были на той стадии экономического развития, когда им нужен был, в основном, лес для охоты, русским же нужно было расчищенное поле для земледелия, так что их интересы не скрещивались.

И хотя такая картина была характерна для первых веков существования русского государства, в значительно более поздние времена продолжали действовать всё те же традиции добрососедства.

Хорошо известен факт из сравнительно недавней истории, из XVII в. Русский землепроходец Е.П.Хабаров обосновался вблизи места впадения Киренги в Лену, организовал там бурение на соль и научил местные народности пользоваться солью, избавив тем самым их от мучительной процедуры обкусывания муравьями. Некоторые племена Южной Америки до сих пор спасаются так от солевого голода: оказывается, есть виды муравьёв, которые при укусе вносят в человеческий организм небольшие порции соли.

Миссия Баранова на Аляске тоже была дружественной. Хорошо известно, что русские организовали самые хорошие отношения с аборигенами Аляски (эскимосами). Когда же русские ушли, эскимосы были поражены жестокостью и цинизмом выходцев из Западной Европы.

Экономика равнинных пространств определила доброту русского характера. Русские, приходя на новые земли, вынуждены были вступать в контакты с местным населением. Но они никого не прогоняли – надобности такой не было – напротив, контакты эти по необходимости были дружелюбными: русским переселенцам нужна была помощь, взамен они предлагали свои знания, умения, покровительство своей великой державы. Им в принципе не нужно было ни с кем воевать! Возникало традициооное дружелюбное отношение к другим народам, терпимость к иному образу жизни.

Меня всегда удивляло, что северные племена на Руси назвали «чудь». Это звучит так по-доброму! Вроде как «вот так чудики», и от слов «чудные» (с обоими ударениями) и «чудо».

Войны, конечно, были, но они по своей сути являлись не захватническими, а для своего времени справедливыми.

Некоторые всё же, на мой взгляд, были несправедливыми. Например, войны на Кавказе. И это отразила русская литература: например, Л.Толстой «Хаджи-Мурат» и «Казаки», Лермонтов «Валерик» и др. Не случайно в пучине кавказской войны Печорин не может найти себя, чувствуя её бессмысленность и несправедливость. И.С.Завалишин отмечал, что в русской политической истории со второй половины XVIII века начинается упадок. Вероятно, кавказские войны – один из симптомов этого упадка.

Могут возразить, что одно время в России была княжеская усобица. Но это – не характерный период русской истории. Часто же за усобицу историки принимали совсем не те события, которые следут так называть. Например, война Василия II Тёмного (XV в.)  с боярами вовсе никакая не усобица, а последовательная и прогрессивная борьба за объединение русских земель, которая велась задолго до Василия Тёмного и долго ещё продолжалась после него.

Хотят ли русские войны?

Д.С.Лихачев утверждает, что русские охотно воевали только в оборонительной войне, а от всех других убегали, «искали счастливое Беловодское царство… без генералов, посылавших отнимать чужие земли». Но история никак не подтверждает это.

Справедливая война – вовсе не только оборонительная. Иван IV брал Казань и Астрахань, т.к. Россия не могла жить с необеспеченным тылом. Известно, что идея «прорубить окно в Европу» принадлежит не Петру I, а Ивану IV. Пётр был лишь достойным продолжателем своего грозного предшественника. Иван IV уже в XIV веке собирался перенести столицу в Вологду на удобные транспортные пути (Вологда была доступна морским судам той эпохи).

По инициативе Грозного в Вологде было развёрнуто грандиозное строительство, но вскоре оно было приостановлено: татары, опираясь на свои приволжские базы, вновь начали войну. Пришлось почти на полтора века отложить идею «окна в Европу» и заняться разгромом Казанского, Астраханского и Сибирского ханств. Так какая же война была за взятие Казани – справедливая или нет?

Стоит упомянуть и о том, что война за Астрахань, Казань и Едигерское ханство не только обеспечили надёжный тыл России, но и связали весь бассейн Волги, т.е. большую часть территории страны, в единую транспортную систему, имеющую выход на Восток, в Иран и страны Ближнего Востока. Длившийся столетиями процесс собирания русских земель и расширение русского государства, процесс централизации управления получил не только административную, но и экономическую основу, потому что транспорт в экономике имеет первостепенное значение.

Создание единого русского государства, получившего в результате тяжких трудов и испытаний в XVI веке при Иване IV единую политическую, административную и экономическую систему, являющуюся непременным и единственно надёжным условием успешного дальнейшего развития страны – было одним из наиболее радостных событий в истории нашей родины. В честь этого события и был создан памятник, олицетворяющий радость, - храм Василия Блаженного. Именно радость, а вовсе не дурашливость, как считает Д.С.Лихачев. В радости же есть и жизнерадостность, и юмор.

«…Памятник, который представлял бы наиболее близкую аналогию для этого храма, можно указать именно в казанском искусстве: своими архитектурными формами Василий Блаженный больше всего напоминает мечеть Кул-Шерифа в Казани с её 8 минаретами… Недаром строителем храма является тот архитектор, Постник Яковлев, которому было поручено сооружение каменной крепости в покорённой Казани… Русское правительство отчётливо выразило идею подчинения татарского государства России, перенеся архитектуру главной мечети Казани в Москву, подобно тому, как оно практиковало перенесение в столицу из присоединённых уделов всех местных святынь и реликвий». М.Худяков, «Очерки по истории Казанского ханства». Но, добавим, не только подчинения – в соборе Василия Блаженного, стоящего на главной площади России, выразилась идея межкультурного синтеза, объединяющего «восток» и «запад», особенно если учесть, что рядом – итальянские зубцы кремлёвских стен. Храм Василия Блаженного – символ «соборности», всесветности российской (русской) культуры, завещанный нам нашими предками ещё в XVI веке.   

Другой пример – войны донских казаков в XVII веке, имевшие целью подарить Азовское море Русскому государству. Тому государству, которое, как сказано в замечательном документе русской истории и литературы «Азовское сидение казаков», «сияет как солнце на небе». И это при том, что донские казаки хорошо знали отрицательное отношение к ним правительства Алексея Михайловича, и далеко не были уверены, что их «подарок» будет принят. Ярчайший подвиг донских казаков противоречит гипотезе о пацифизме русского характера.

Как и войны Петра I за низовья Невы. Говорят, что обо всём надо судить по конечным результатам. Со времён Петра прошло без малого три века, и что же? Швеция сегодня – самая богатая страна мира (в расчёте на дущу населения). В те времена она имела неограниченный доступ к морю и все прочие географические блага. Что могли к этому прибавить приневские земли? Да ничто. Для России же – очень-очень много, особенно 200-300 лет назад, когда у неё никаких других удобных выходов к морю и к европейским странам не было. Швеция закрывала России кислород, видя в ней соперницу. Так была ли эта «захватническая» война справедлива?

А среднеазиатский поход Скобелева, поэтическую картину которого дал Бородин в симфонической картине «В Средней Азии»? Уже в начале XIX века было ясно, что прочно обосновавшись в Индии и Афганистане, Англия стремится захватить Бухару, Самарканд и Хиву. Вот и был организован поход в Среднюю Азию. Поход закончился успешно, Средняя Азия вошла в состав России как равноправная её часть, потому что культура России органически впитала в себя издревле многое и от Запада, и от Востока. Ничего, кроме голода, нищеты и разорения Грейт Бритен им бы не дала. Ярчайший тому пример – Индия и Афганистан, которые в своё время попали под пяту «владычицы морей». Солдаты Скобелева, может быть, и не осознавали всего этого, не строили теорий, но сильно и глубоко чувствовали. Это чувство и отражено в симфонии Бородина, оно-то и предопределило нашу победу.

Конечно, - могут сказать, - так можно оправдать любую войну. Нет, не каждую. Поясним примерами.

Англия до войны 1941-45 гг. силой и обманом владела почти всем колониальным миром. Зачем? Чтобы десятки народов служиди бы средством обогащения Англии за счёт собственного разорения и недоедания, падения культуры. Англия, как вдоволь напившаяся кровью пиявка, к середине XX в. стала уже плохо удерживаться у тела собственной жертвы. В резльтате войны мировая колониальная система рухнула. Разрушилась и Британская империя. И что же? Англия, как и прежде, живёт на высоком экономическом уровне. С помощью награбленного за столетия в колониях она так организовала свою жизнь и экономику, что ей уже в гораздо меньшей степени нужны колонии.

Войны с целью грабежа несправедливы. Задача человечества навсегда похоронить их.

И второй пример: Россия в Первой империалистической войне. Дореволюционная российская государственно-политическая система прошла максимум своего развития в XVII и XVIII веках, значительно ослабла к концу XIX века, а в начале XX была в глубоком упадке. Никаких сколько-нибудь значительных интересов Россия в войне 1914-1918 гг. не преследовала и воевала, в основном, за чужие интересы.

Дарданеллы, объявленные официальной целью войны – просто миф. Зачем они нужны, если выход в мировой океан перегораживают Гибралтар и Суэц? В тысячу раз проще выйти в мировой океан через, а оттуда – куда угодно через не замерзающий порт Мурманска. Русские солдаты в 1914-1918 годах этого, может быть, до конца не понимали, но они остро чувствовали бессмысленность войны. Без этого «чувства» не было бы октябрьского переворота.

Где лучше выражена «русскость»: в идеале или в «антиидеале»? В древней или в современной литературе?

В «Заметках о русском» Д.С.Лихачёв утверждает, что у разных деятелей русской культуры (у Аввакума, Петра I, Радищева, Пушкина, Достоевского, Некрасова, Стасова, Герцена, Горького) идеал русского человека был разный, тогда как они приблизительно одинаково представляли себе антиидеал – мещанство. Выходит, что русский идеал – это нечто неопределённое и расплывчатое. Фраза, которой Лихачёв хочет «отгородиться», что, мол, идеал у нас многообразен и широк, не помогает. Слтшком уж важен затронутый вопрос.

Русские идеалы пестовались сотни лет и были вполне определёнными, гораздо более определёнными, чем лихачевский «антиидеал».

«Я разумею народ как единую личность, - писал Мусоргский, - одухотворённую одной общей идеей». А вот как высказывался на эту тему Достоевский. «Есть идеи не высказанные, бессознательные, но только лишь сильно чувствуемые; таких идей много, как бы слитых с душой человека. Есть они и в целом народе, есть и в человечестве, взятом как целое. Пока эти идеи лежат лишь бессознательно в жизни народной и только лишь сильно и верно чувствуются – до тех пор только и может жить живой, сильнейшей жизнью народ. В стремлении к высказыванию этих скрытых в себе идей и состоит вся энергия его жизни. Чем неколебимей народ содержит их, чем менее способен изменить первоначальному чувству, тем менее склонен подчиняться различным и ложным толкованиям этих идей, тем он могучее, крепче и счастливее».

Именно определённость идеалов и неколебимость уверенности в них, а также склонность не подчиняться различных ложным толкованиям их и составляет русскость, и определяет величие и могущество русского народа, и является источником его счастья и полноты жизни.

И ещё несколько слов об «антиидеале». Он сформулирован Д.С.Лихачевым далеко не полно. И мелочность, и жадность, и национальная ограниченность, включаемые им наряду с мещанством  в понятие «антиидеал», безусловно, сугубо отрицательные черты, но просто прибавлять их к мещанству, не расшифровывая, что это такое, неверно, так как при этом замалчивается что-то, может быть, самое важное.

Кто такие мещане? Это люди, оторвавшиеся от народной культуры и при этом убеждённые, что приобрели какую-то настоящую, более высокую культуру. Это люди, полные высокомерия и самомнения. При этом мещанин может быть свободен от других недостатков, которые включены Д.С.Лихачевым в понятие «антиидеала», но всё равно остаётся мещанином, причём, вероятно, наиболее опасной его разновидностью.

В теме мещанства есть ещё одна весьма интересная сторона, которой И.С.Завалишин частично рассматривает в другой своей работе. В те годы мы делили людей на «романтиков» и «мещан». Это соответствовало более древнему делению на «оседлых» и «кочевников»: романтики – это туристы, любители костров, путешествий, не любят жить на одном месте, не обрастают бытом; мещане – те, кто боится перемен, привязан к дому, к быту, готов «глотку выесть» любому, кто посягнёт на его отдельную квартиру, дачу и машину. Романтик – альтруист и бессеребренник, мещанин - собственник и эгоист. В годы перестройки А.С.Ципко (с которым, кстати, И.С.Завалишин встречался на «Макаренковских средах») задался целью реабилитировать мещанство и пропел ему настоящий гимн. Между тем склонность к кочевничеству – национальная руская черта характера, которую отметил ещё Чаадаев, а Лермонтов нашел её у своего Печорина. И связана она с тем же многовековым процессом колонизации, то есть с географическим фактором. Неустоявшийся быт, вечный беспорядок и «авось» – негативные черты русского «романтизма», но ведь и крайности мещанства отвратительны. Духовность требует путешествий: путешествовали Пушкин и Чехов, Рерих и Капица. Духовный застой мещанства порождает отрыв не только от народной (крестьянско-аграрной), но и от любой другой культуры.

Возможно, слово «мещанин» произошло от слова «предместье» - именно там, на границе городской и сельской культурных зон, оказываются «выходцы из народа», считающие народную, сельскую культуру по каким-то причинам позорной и низкой, стремящиеся отойти от неё как можно дальше. По мере роста непонимания народной культуры мещанство стало расширять свои территориальные границы, только слово сохранило этот старый смысл. А мещан можно встретить всюду, в том числе среди интеллигенции. Отсюда и термин «гнилая интеллигенция», против употребления которого протестует Лихачев. Но что поделать, если часть интеллигенции – действительно гнилая (оторвавшаяся от народной культуры и отрицающая её ценность).

Это люди, которые истинную культуру заменяют показной, дело – престижными, модными мероприятиями. Подменяют знание многознайством, считают, что вполне достаточно «хорошо выполнять работу на своём рабочем месте», уходят от решения серьёзных, больных, по-настоящему нужных вопросов, вопросов комплексных и взаимосвязанных. Они боятся настоящей, не показной инициативы, боятся опасностей, трудностей, избегают даже разумного риска. Современные мещане серьёзные дела подменяют многочисленными частными вопросами, «зёрнышками», не задумываясь над тем, что из этого может получиться.

Они очень смутно и неверно представляют себе значение своей народной культуры. А потому отсиживаются в тылах, чураются под благовидными предлогами, которые всегда находятся, заниматься тем, что Родине сейчас на самом деле крайне необходимо.

Этот текст написан в конце семидесятых годов прошлого века. Сейчас (в 2003 г.) я добавил бы: в наши дни мещане открыто и не стесняясь наживаются на народных бедах и не стесняясь подло оплёвывают свой народ в СМИ. И при этом – управляют страной.

Лихачев считает, что «русскость» сильнее всего выражена в древнерусской литературе. Сомнительно. Достаточно вспомнить сказки А.С.Пушкина, чтобы в этом усомниться. О своих собственных стихах А.С.Пушкин пишет: «Полусмешные, полупечальные, простонародные, идеальные». Он учится у народного искусства его чистому, наивному идеализму.

А Л.Н.Толстой? А А.Н.Островский? А Гоголь?

А «Три сестры» А.П.Чехова? Это типично русские натуры: они не могут довольствоваться пустяками, им нужны только те дела, в которых решаются основные задачи, может быть, даже судьба родины. Они не могут сидеть в тишине, им нужна Москва – сердце России. Стремления их благородны. К чеховским сёстрам больше всего подходят слова самого Чехова: «Человеку нужно не три аршина земли, а весь мир». Эти слова прекрасно корреспондируются со словами Чаадаева: «Политика России – политика рода человеческого», и со словами Достоевского, что «наша задача – всесветность».

Чеховских сестёр нынче практически не осталось. Существует целая система обработки молодёжи через СМИ, подготавливающая её к обществу потребления. Народная культура практически разрушена. Мещанство возведено в ранг новой религии, притом государственной. На телевидении 24 часа в сутки идёт сверхвысококачественная пропаганда мещанства («Муз ТV», «Мtv»). Спастись из молодёжи не может практически никто. Похоже на «инферно»: есть ли выход? Иосиф Сергевич, наверно, и в этих обстоятельствах посоветовал бы работать, не теряя надежды, над сохранением культуры, и «чтобы свеча не погасла», но как это трудно в наше время!  

Экстремальность и бескомпромиссность, которые находит в русском характере русская литература XIX и XX века - типично русские черты характера и абсолютно не нуждаются в оправдании их перед Европой. Автор «Заметок о русском» как бы извиняется за Достоевского, но делать это вовсе не нужно. Достоевский ставит своих героев в экстремальные условия, так как при этом лучше всего проявляются все качества человека. И если, говоря техническим языком, создаётся «аварийная ситуация» и система с честью из неё выходит, то это свидетельствует только о высоком достоинстве системы.

Если бы в литературе нового времени черты русского характера отражались хуже, чем в древнерусской, то это означало бы, что великие русские писатели начали отходить от русских идеалов, но это уже было бы просто нелепо.

 

«Русскость» главных фигур российской истории: как её правильно понимать?

 

Андрей Рублёв.

«Во фресках Андрея Рублёва, - пишет Д.С.Лихачев, - во Владимирском Успенском соборе изображено шествие людей на Срашный суд. На адские муки люди идут с просветлёнными лицами: возможно, на белом свете ещё хуже, чем в преисподней».

Думается, эта трактовка – неправильна.

Андрей Рублёв жил во времена одного из наиболее активных деятелей нашей истории – Сергия Радонежского, теоретически обосновавшего возможность преодоления интервенции и организовавшего с помощью ряда прогрессивных деятелей тогдашней России разгром интервентов на Куликовом поле в 1380 г.

Андрей Рублёв – художник добра и света, человек действия, а не смиренной покорности. Вера в человека, вера в доброе отношение природы к человеку, теплотой и человечностью наполнены все произведения великого мастера. Недаром так изумительно богата и неповторима гамма светлых тонов картин Рублева. Правильно говорил Анри Матисс: «Учиться красному цвету надо только у русских».

Нельзя и предположить, чтобы Рублёв проповедовал мрачные, тёмные, недостойные человека идеи самоотречения и аскетизма. В эпоху Рублёва шла широкая дискуссия: был ли рай на земле? Не мог Рублёв не знать и не участвовать в ней. И нет сомнений, что отвечал он: «Да! Был! И ещё будет!» Ведь всё творчество Андрея Рублёва светится верой в возможность лучшего будущего. В какой другой стране в XIV веке могла даже предполагаться постановка таких вопросов?

Стоит ли удивляться, что на бессмертной фреске Андрея Рублёва в Успенском соборе Владимира «Страшный суд» суд вовсе не страшный и у людей лица просветлённые? Ведь по легенде вовсе не все, вызванные на Страшный Суд, обязательно должны попасть в преисподнюю. Суд на то и суд, чтобы рассудить, то есть кого-то оправдать, кого-то покарать. Чего же бояться героям Рублёва, простым русским людям? Чего им бояться, если они ведут правильный образ жизни? Испытаний? Но русский народ много раз в силу необходимости принимал тяжкие испытания и всегда знал и верил, что обязательно с честью выйдет из них – эта вера и написана на лицах героев фрески, именно она их так и просветляет.

Искусство аллегорично.

Иван IV.

Д.С.Лихачев рисует Ивана IV патологичеким людоедом, ведущим антинародную политику. Но ведь о политических деятелях судят не по их личным качествам, а по конечным результатам их деятельности. Иван IV проводил последовательную политику своих великих предшественников: политику собирания русских земель, окончательно распавшихся после киевской катастрофы XIII века (по-видимому, речь идёт о сожжении Киева Кончаком, Рюриком и детьми князя Игоря, героя «Слова о полку Игореве», в 1203 году), политику созидания мощного, монолитного и централизованного государства. Стоит вспомнить основные вехи истории предшественников Ивана IV.

Иван I Калита (ок.1283-1340) добился переноса резиденции русских патриархов из Владимира в Москву, тем самым положил начало формированию Москвы как центра будущего единого русского государства. Это было отнюдь не случайным, целенаправленным действием, т.к. задолго до Куликовской битвы уже начало формироваться сознание, что только Москва, благодаря своему выгодному географическому положению, может стать основным центром ликвидации монгольской интервенции. Это прекрасно понимал один из крупнейших политических деятелей Древней Руси Сергий Радонежский.

Иван II Красный (1326-1359) за время своего недолгого княжения в Москве (1353-1359) последовательно продолжал политику Ивана I Калиты по объединению русских земель.

Дмитрий Донской (1350-1389) кроме блистательной победы на Куликовом поле, одержанной с помощью всех прогрессивных сил страны, сумел присоединить к Москве Кострому, Галич, Белозерское княжество и окончательно решить судьбу Владимира как составной части Русского государства с центром – Москвой.

Василий I (1371-1425) Присоединил к Москве в 1392 г. Нижний Новгород и Муром. В 1391-1394 гг. присоединил Бежеций Верх, Вологду, Устюг и земли Коми.

Василий II Тёмный (1415-1462) добился усиления зависимости от Москвы Новгорода Великого, Пскова и Вятки. Отменил обязательное утверждение русских патриархов в Византии.

Иван III (1440-1505) на фундаменте, созданном его предшественниками, завершил формирование ядра русского государства. Присоединил к Москве Ярославль (1463), Ростов Великий (1474), Тверь (1485), Вятку (1489), большую часть Рязанского княжества, а в 1481-94 гг. Чернигов, Новгород Северский, Гомель, Брянск.

В 1478 г. заключил договор с Новгородом Великим и подчинил его Москве. Договор был, возможно, в полном объёме не выполнялся, но сыграл огромную роль в дальнейшем становлении единого русского государства.

Василий III (1479-1533) присоединил к Москве Псков (1510), Волоцкий удел (1513), Смоленск (1514), полностью Рязанское княжество (1521).

Сам Иван IV кроме проведения мероприятий, чрезвычайно важных для последующего развития России – обеспечение надёжного тыла с востока (ликвидация Астраханского, Казанского, Сибирского ханств, создание единой территориальной системы бассейна Волги) окончательно и бесповоротно присоединил Новгород Великий к системе общерусского государства, юридически оформил государство, создал мощный государственный аппарат, без которого крупнвя страна сущетвовать не может. Иван IV организационно закрепил достижения внутренней политики предшествующих двух веков, политики создания мощного централизованного государства, которую никак нельзя не считать прогрессивной.

Некоторые считают, что крупное централизованное государство – вовсе не столь уж «прогрессивная» вещь. Однако в случае Руси нужно принять во внимание всё тот же пресловутый географический фактор: при нашем климате низкая урожайность влечёт низкую плотность населения, она, в свою очередь, предполагает «крепкое» (то есть основанное на страхе) государство. Для России убийственна феодальная раздробленность, об этом знали уже в XII веке, во времена «Слова о полку Игореве», перед монгольским нашествием. И само это нашествие оценивалось церковью как бич Божий в форме монгольского батога, разрубившего запутанный узел отношений между потомками Ярослава Мудрого. Ведь страна действительно превратилась в пустыню, где «редко ратаи покрикивали, но часто вороны каркали, собираясь на уедие». И с этой точки зрения совершенно безразличны личные качества великого князя или царя: будь он хоть психопатом-садистом, каким, как я всё-таки полагаю, был Иван IV, всё равно он «исторически прогрессивен». Потому что Россия – не Европа. Российская державность вытекает из ботаники злаков. И если скажут: всё это рассуждения в сослагательном наклонении, то ведь X-XII века – это реальность. И ещё один аргумент, часто приводимый И.С.Завалишиным в его беседах. Так уж устроен наш мир, что маленькая страна будет всегда под давлением и влиянием крупной и мощной державы. Так что о «русской идее», если Россия сама не являлась бы державой, говорить было бы просто невозможно, но совершенно понятно, какая цена должна быть при этом заплачена за «державность». Потому что других цен на этом рынке не бывает.

 

Если же говорить о жестокости политики Ивана IV по отношению к боярам и их приспешникам, то, конечно, террор – отрицательное и крайнее явление в государственной политике, но ведь действие равно противодействию. Создание русского государства происходило в тяжёлой и острой борьбе с сепаратистски настроенными князьями, предпочитавшими западную модель государства, состоящего их множества самостоятельных княжеств, графств и т.д., в крайнем случае – «конгломератное государство» типа империи Карла Великого.

Об остроте борьбы можно судить, вспомнив судьбу прадеда Ивана IV Василия II Тёмного. Целая коалиция князей вела самую настоящую войну против него. Князей поддерживал Новгород Великий, который всегда опасался потери своей автономии, противоречащей идее централизованного единого русского государства. Сепаратисты свергли Василия II в 1445 г. и для надёжности ослепили его. (Поэтому-то и назвал его народ Тёмным, т.е. незрячим). И только опираясь на прогрессивные силы страны Василию II в 1450 г. удалось вновь встать во главе начинающего складываться русского государства.

Ивану IV, конечно, не могли быть неизвестными обстоятельства борьбы Василия II с князьями. Да и при Иване IV сопротивление сепаратистов далеко ещё не было сломлено. И он действовал в соответствии с обстоятельствами, нанося упреждающие удары.

Как подумаешь, какие дела приходилось творить Ивану Грозному, то станет ясно, что если бы он и не был психопатом от природы, то непременно стал бы им со временем: нормальному человеку всё это пережить и остаться здоровым не под силу.А жаль, потому что, вероятно, Грозный был весьма образованным и глубоким человеком, и жизнь его потому превратилась в смесь преступлений и покаяний. Некоторые церковные распевы, сочинённые Грозным, весьма ценимы. Его переписка с Курбским – выдающийся памятник русской литературы. Выбор между нравственностью и политикой, который я называю «дилеммой политика», особенно остро стоит и всегда стоял в России. Грязь в руской политике – не только вина, но и в ещё большей мере беда, и даже подчас, как в случае с Грозным, трагедия. От признания этого количество снесённых голов не уменьшается, но всё же в оценке русских государственных деятелей нельзя быть этическим снобом. Лев Толстой называл Петра I злодеем, но что бы было с Россией, если бы Петра не было?

Деятельность Ивана IV высоко оценивали великие умы России: Белинский, Чернышевский, Герцен, Добролюбов, академик Крылов (известный на весь мир теоретик и практик судостроения, глубоко знавший русскую историю). Такое же признание обнаруживаем мы и в музыке одного из крупнейших композиторов России и прекрасного знатока русской истории Модеста Мусоргского, речь идёт о песне Варлаама из оперы «Борис Годунов».

Попутно скажем ещё несколько слов о Василии II и его преемнике Иване III, оказавших большое влияние на правильное осознание и дальнейшее формирование русской идеологии и русской политики. Тяжкая борьба, которую успешно выдержал Василий II, создала надёжную платформу для блестящей политики его преемника Ивана III, сказавшего знаменательные слова, включенные в учебники истории для средней школы: «Первый Рим – это Рим, второй Рим – Константинополь, третий – Москва, а четвёртому не бывать».

Формула Ивана III содержит в кратком виде глубинные цели русской политики, близка к понятию «всесветность» и перекликается с более поздними высказываниями выдающихся деятелей русской культуры, науки и политики. Например, с поручением Ивана IV Юрьеву монастырю в Новгороде обосновать тезис, что русская культура – наследница античной Греции. Или с высказываниями Чаадаева, что политика России – политика рода человеческого и со словами Ф.М.Достоевскго, что наша суть – всесветность.

Всесветность ничего общего не имеет с гегемонизмом. Больше того: всесветность и гегемонизм – взаимно-исключающие, противоположные понятия. Всесветность – это, используя термин А.С.Грина, «блистающий мир», могущий стать примером для других стран. Всесветность означает готовность придти на помощь другим народам. Понятия «всесветность» и «блистающий мир» не являются изобретениями А.С.Грина и Ф.М.Достоевского. Они свойственны нашему народу с древности. Уже Андрей Рублёв прекасно чувствовал скрытый их смысл и выразил это понимание в своих произведениях. Может быть, он не знал самих слов, но важны не слова, а то, что под ними люди понимают. В разные эпохи русская идея, может быть, называлась по-разному. Но она – всё та же, и в стихотворениях А.Блока, и в музыке Чайковского и Рахманинова. В особенность , в их фортепианных концертах. В них – реальные мечты о России будущего, русский блистающий мир.

Важный и тревожный период истории России – XIV-XVI века – оставил глубокий след в сознании народа. Но продолжим наш краткий обзор русской истории с точки зрения развития русской идеи, понятия «русскость».

Аввакум и Никон. XVII век.

Д.С.Лихачев упрощает и искажает борьбу Аввакума и Никона, считает почему-то Аввакума положительной силой («Никона недооценили»). Борьба Аввакума с Никоном знаменует важный период в истории России, его понимание имеет принципиальное значение.Иногда почему-то Никона считают чуть ли не предшественником Петра I. Но, по существу, ничего общего Никон с Петром I не имеет.

Петр перенёс с Запада очень нужную для России новую технику, привил формы одежды и жилища, нужные для свободного общения с другими народами, ввёл небольшие формальные изменения в традиционном быте. Ни идеологии, ни принципов русского управления государством Пётр I принципиально не менял. Больше того, традиционная методика управления была им значительно усовершенствована и усилена.

Никон же был опытным и умным политиком, умело маскировавшим свои действия. Но если внимательно проанализировать его деятельность, то получится, что Никон стремился перекроить рускую идеологию и способ управления государством на западный манер. Это нравилось всем сепаратистам-боярам и купцам. Боярам снилась, что Россия, как Европа, будет состоять из множества самостоятельных княжеств. Купцам виделась европейская Ганза. Самому Никону, верно, снилось, что церковная власть в России станет сильнее светской. И то, и другое, и третье было бы для России катастрофой, и понимающий это царь Алексей Михайлович объявил Никону, как сейчас говорят, холодную войну.

У Никона были мощные подпорки – купечество, бояре, часть духовенства. Справиться с Никоном Алексей Михайлович самостоятельно не мог.  Не мог сам сломить его идеологически – а это непременная предпосылка победы. Вот здесь-то и выдвинулась могучая фигура Аввакума.

Несмотря на зверские репрессии к нему со стороны Никона, Аввакум силой своего огромного таланта, своими блестящими публицистическими и ораторскими способностями  сумел  сломить Никона идеологически. Именно Аввакуму принадлежит мысль об отделении церкви от государства, он опредил время на два века! Когда же Никон с помощью друзей Аввакума был свергнут, Алексей Михайлович испугался могучей силы проповедника и уничтожил его.

Сейчас Аввакума считают не только одним из крупнейших политических деятелей в нашей истории, но и создателем русского романа. Никон же, кроме всего прочего, оставил «тёмный след» в русской архитектуре, запретив строить истинно-русские, сказочно прекрасные шатровые церкви. Спасибо, смелые и умные русские мужики обошли варварский указ Никона, рассудив так: запрещены ведь шатровые церкви, а не колокольни. И продолжали шатровую архитектуру в колокольнях.

 

О мнимой «двойственности» русской культуры

 

«Двойственная жизнь культуры, - пишет Д.С.Лихачев, - так же обычна, как двойственность человеческой личности». Это утверждение представляется неверным, в особенности по отношению к человеческой личности. «Двойственную жизнь культуры» Д.С.Лихачев выводит из различия идеалов и действительности. Такие различия всегдаесть, но из этого абсолютно не следует двойственности жизни культуры. Русская культура многогранна, но едина. Это видно из всех произведений русской классической литературы и искусства. А ведь именно искусство и литература лучше всего отражают жизнь культуры. Если искусство не правдиво, то оно и не искусство. И что же мы видим?

Никакой двойственности нет в ансамбле Московского Кремля или в Дмитриевском соборе во Владимире или в соборе Св. Георгия в Новгороде. Никакой двойственности нет в архитектуре Кижей, в «Слове о полку Игореве» или в «Азовском сидении казаков». Никакой двойственности нет в произведениях русских классиков. И в древние, и в новые времена они прежде всего правдивы, взыскуют правды, «как бы она ни была солона», как говорил Мусоргский. И прекрасно отражают единство русских идеалов и русской культуры.

Противоречия в жизни всегда были, но они-то и двигают людей сначала к мечтам, к помыслам о лучшем будущем, а потом – к преобразованиям, к действиям, даже к революциям. Но есть разница между противоречием и «двойственностью» – последняя сродни примирению, бездеятельности, двуличию и подлости. Приписывать такие качества русской культуре и русскому человеку по меньшей мере странно.

 

Что важнее: матросы, румпель или капитан?

 

А вот ещё одна, на мой взгляд, неточная формулировка, близкая к двусмысленности. «Карамазовых в русской жизни много, но всё-таки не они направляют курс корабля. Матросы важны, но ещё важнее для капитана парусника румпель и звезда, на которую ориентируется идеал». Эту мысль можно понять и так, что всё дело в хорошем руководителе, вооружённом знаниями. Де руководитель – первопричина всех успехов, а массы – послушное стадо, которое ничего не решает. Масса – хоть и «важна», но идёт туда, куда укажут ей вожди.

Роль личности и политики, которую проводят личности, в исторических процессах велика и часто недооценивается. Взаимосоотношение лидеров и народа можно описать так. Народ и высшее руководство на протяжении всей русской истории представляет систему, отнюдь не свободную от противоречий, но в определённые исторические периоды действующую в одном, прогрессивном направлении. Таких периодов в истории России было много, именно тогда Россия и двигалась успешно вперёд.

Можно с уверенностью сказать, что те деятели высших слоёв древнерусского общества, которые стремились восстановить целостность России, укрепить русское государство – были прогрессивными и опирались в своих действиях на народ. Напротив, сепаратисты, заботясь, в основном, о своих узкоклассовых иснтересах, о самих себе, выступали против народа. И, естественно, в этих случаях классовая борьба обострялась. Борьбв народа с реакционными мероприятиями высших классов и группировок – одна из важнейших составляющих русской истории.

Ничего удивительного в этом нет. Ведь в обществе кроме классовой дифференциации существует и внутриклассовая дифференциация. В высших классах, заинтересованных в своём господстве, и тем самым противостоящих объективно низшим и средним классам, всегда имеются прогрессивные деятели, правильно понимающие интересы народа. Примеров много. Рылеев, Пестель и другие декабристы.Шмит – офицер русского флота, другой Шмит – владелец фабрик, именем которого названа улица в Москве, Грибоедов, который был в ранге посланника, а это не меньше, чем министр. Салтыков-Щедрин занимал пост губернатора, А.С.Пушкин высокую придворную должность. И все они были «за народ», и ставили интересы народа выше интересов своего класса. Подобных примеров можно найти много среди зарубежных политических деятелей Запада и Востока. Вождями народных движений могут быть (и часто бывают) выходцы из привелегированных классов и интеллигенции. Ведь ни одно крупное народное движение не может быть успешным без соответствующей теоретической подготовки.

А народ? Народ, как правило, поддерживает прогрессивных деятелей, к какому бы классу они не принадлежали. Без этой поддержки никакая прогрессивная деятельность не была бы авозможна. Не так уж народ прост. Он прекрасно чувствует музыку верной политики и поддерживает её. Больше того, будучи постоянным и непременным участником всех великих свершений с незапамятных времён, народ становился и инициатором всех долговременных устремлений и свершений русского государства.

Без такой моральной поддержки не была бы возможна победа и на Куликовом поле, и на льду Чудского озера. Невозможна деятельность Филарета, Пожарского и Минина. Точно так же народ участвует в прогрессивных начинаниях и в наше время.

И ещё. Русская политика в течении многих веков шла без зигзагов в одном и том же генеральном направлении, имеющим целью создание огромного и богатого государства с высокой моральной культурой, собравшего в себе достижения всех иных культур. И государственные деятели, даже если они и не отличались какими-либо особыми талантами и личными качествами, в силу традиций никакой другой политики вести не могли. И пока они не сходили с правильной, генеральной линии, они уже были прогрессивными. Такова уж русская действительность.

Народ, главная ведущая сила в истории, всё время как бы держит под обстрелом правящие классы путём выступлений, восстаний, деятельности своих заметных и малозаметных лидеров (например, Николка из «Бориса Годунова» Пушкина). Но в решающие моменты, умудрённый боевым опытом, народ не даёт прорвать своих идеологических позиций, не даёт похоронить свои устремления и чаяния. И именно в такие решающие моменты и периоды, которые и делают историю, народ идёт на поддержку той части лидеров из правящих классов, которые ведут прогрессивную деятельность.

Слово «народ» имеет несколько смыслов, незаметно меняя которые, идеологи запудривают людям мозги. 1) этнос, 2) население, народонаселение, 3) сельская, аграрная часть населения, 4) низшие слои населения, 5) «производительная» часть населения, куда «марксисты» не включают интеллигенцию, трудовой народ. Говоря о народе как ведущей силе истории, И.С.Завалишин имеет в виду как раз именно 5-й смысл из здесь приведённых: то есть народ – это рабочие и крестьяне. Говоря о «народной культуре» – 3-й смысл, то есть только крестьяне. Есть фразы, в которых слово «народ» употребляется в 1-м смысле, как этнос. Но я хочу указать на возможность ещё одного смысла слова «народ» (чтобы отделить его от других, я предлагаю говорить «внутренний народ») – это те люди, безразлично из каких классов они произошли, которые поднялись до глубокого душевного и умственного понимания интересов народа и посвятили ему свою жизнь. В этом смысле слово «народ» употребляется в одном из самых проникновенных мест романа А.Солженицына «В круге первом». «Отболев в который раз каким увлечением, Нержин – окончательно или нет? – понял Народ ещё по-новому, как не читал нигде: Народ – это не все, говорящие на нашем языке, но и не избранцы, отмеченные огненным знаком гения. Не по рождению, не по труду своих рук и не по крылам своей образованности отбираются люди в народ.

А – по душе.

Душу же выковывает себе каждый сам, год от году.

Надо стараться закалить, отгранить себе такую душу, чтобы стать человеком. И через то – крупицей своего народа.

С такою душой человек обычно не преуспевает в жизни, в должностях, в богатстве. И вот почему народ преимущественно располагается не на верхах общества».

Следовательно, требуется не только гумилёвская «пассионарность» - как способность производить работу, но и устремлённость этой работы на службу своему народу-этносу. А в «случае» русского этноса с его всесветностью – на службу всем народам мира. «Внутренний народ» И.С.Завалишин называл «+3-й силой» (1-я сила: народ в 5-м смысле, согласно приведённой выше классификации, 2-я сила – правительство, «-3-я сила» – мещанство, противостоящее «внутреннему народу», утратившее связь с народной культурой и этносом). Вся надежда – на «внутренний народ». Он ведь не виден на поверхности. Самое страшное, что трудовой народ (как и молодёжь) находится ныне под сильнейшим прессом массовой культуры, потребительской идеологии. Он «теряет слух», подвержен опасности обмана, мещанства, вырождения. Россия прошла через испытания войнами и угнетением. Выстоит ли она под дьявольским прессом мещанства и «высокоразвитой» масс-культуры Запада?

Другая, на мой взгляд, неудачная формулировка «Заметок о русском» говорит о присущей, якобы, русским бездеятельности: «В древнерусском идеале была какая-то удивительная свобода от всякого претворения в жизнь». Это абсолютно неверно. История нашей родины, и древняя, и современная полна великих свершений, абсолютно невозможных без напряжённой деятельности и при «свободе от всяких претворений в жизнь». Если б так – вся наша история оказалось бы нагромождением случайностей.

В числе величайших свершений могут быть названы.

Организация мощного Киевского государства с высоким культурным и идеологическим потенциалом. Организация международного торгового центра в Новгороде Великом. В XIII-XIV вв. в Новгороде Великом было 2700 лавнок иностранных купцов! Высокий культурный уровень жизни Новгорода. Разгром немецкой интервенции на Чудском озере. Планомерный разгром монгольской интервенции. Непрерывное увеличение территории и могущества русского государства в XV и XVI веках. Преодоление польско-литовской интервенции. Дальнейшее расширение территории русского государства в XVII и усиление его могущества. Воссоединение с Украиной. Начало успешного и настойчивого освоения Сибири и Дальнего востока через северные моря и великие реки Сибири: Обь, Иртыш, Енисей, Лену, Амур. Организация выхода в Балтику в XVIII веке. Создание Сакт-Петербурга, города, построенного на высочайшем хкдожественном и культурном уровне… Где же тут «свобода от всяких претворений»?

То же и в Новой истории. Освоение Причерноморских территорий и Крыма, Чёрного и Азовских морей. Разгром армии Наполеона. Освоение Кавказа и Средней Азии. Выход на Тихий океан. Наконец, разгром немецко-фашистских захватчиков, освоение целины, запуск первого спутника и спутника с человеком на борту. Кто же всё это сделал? Народ. Кто творец нашей истории? Народ. Деятельный, сильный, прекрасный. Какие могут быть сомнения?

Важно добавить, что все великие свершения в истории нашей Родины были не случайными, не возникали по воле Фортуны – они планировались, иногда в течение многих лет, а затем методически и настойчиво претворялись в жизнь. При эом использовалась сила естественных процессов, происходящих в обществе и благоприятные стечения обстоятельств.

Грандиозность планов требовала много времени для исполнения. Первоначальный проект разгрома монгольской интервенции был создан ещё отцом Сергия Радонежского более чем за полвека до Куликовской битвы. Выход на Балтику планировался ещё в XVI веке. Идея разгрома Наполеона была в голове великого мыслителя и полководца России Суворова ещё в XVIII веке. Идея освоения Средней Азии возникла в самом начале XIX века, а осуществлена – в конце.

Итак, никакой «свободы от претворений» не было и нет. Возможно, эта ошибка Лихачёва объясняется «индивидуалистическим» взглядом на понятие «дело», как на то, что обязательно должно умещаться в рамки одной человеческой жизни.Но русская история слишком величественна, чтобы её свершения были соизмеримы с продолжением жизни одного человека. И у русского человека есть прекрасное качество. «Я начну, - думает он, - а не успею, докончат другие. Дело-то народное». Это как раз соответствует долговременности и величию наших исторических устремлений.

 

Народная культура и невежество

 

В девятнадцатом веке слово «невежество» прочно связывалось с низшим классом общества, с народом, а значит и с его культурой. Сейчас это слово новит уже другой (во многом – противоположный) смысл. Невежественной надо сейчас называть массовую культуру западных стран, мнящих себя центром мироздания, проповедующую культ силы, страха, мордобоя, гангстеризма, бездуховность, расизм, обладающую и другими признаками деградации.

Народная культура, в том числе русская, никак не можкт быть охарактеризована словом «невежество». «Толстым я стал до пяти лет, далее прибавилось очень немногое», - говорил величайший мыслитель России. Кто же воспитывал Л.Н.Толстого до 5 лет? Мамки и няньки. С точки зрения понятий XIX века – невежественные, а на самом деле прекрасно овладевшие самой настоящей и величественной народной культурой люди. Такое же воспитание получил и А.С.Пушкин и многие другие выдающиеся деятели русской культуры. Где же тут невежество?

У кого учился Чайковский, когда писал своё знаменитое на весь мир «Анданте кантабиле»? У «невежественного» плотника, который ладил стропила и напевал поразительную по красоте и глубине народную песню. «Анданте кантабиле» Чайковского – только «расшифровка» и раскрытие истинной глубины и смысла этой песни. То же можно сказать и о финале Второй симфонии Чайковского и о множестве других его произведений, а также произведений других композиторов.

У кого учился Оленин из «Казаков» (а на самом деле – сам Л.Н.Толстой в образе Оленина)? У «невежественных» Ерошки, Марьяны и Лукашки. А не пройдёт и ста лет, как такой же двадцатипятилетний казак, как и Лукашка, создаст одно из величайших произведений мировой классики – «Тихий Дон», воплотивший суть народной культуры, её величавую и гордую красоту, её мудрость.

Хорошо сказала современная поэтесса Дагестана Зульфия. Сказала в шутку, но смысл высказывания глубокий. «Если бы не было бабушек с их сказками, то на свете, верно, не было бы ни одного поэта».

Не может определяться словом «невежество» народная культура всех без исключения народов. Прочтите произведения Юрия Рытхеу, Чингиза Айтматова, Николая Шундика, и вы увидите и поразитесь величию культуры народов, которые только вчера расстались с каменными орудиями производства.

В статье «Заметки о русском» есть очень неудачная фраза: «Даже народы с наиболее отсталым образованием имеют мозги на три Оксфорда». Будто эти мозги есть, но – пустые. Все без исключения народы имеют уже культуру на три Оксфорда, да ещё запас мозгов на три Оксфорда – так сказать правильнее.

Недооценка значения народной культуры приводит и к другим неверным оценкам. Совершенно неверно пишет Д.С.Лихачев о великом французском философе Ж.-Ж. Русса. Руссо никогда не призывал к невежеству. Вся его жизнь и все его сочинения говорят об обратном. Руссо доказал, что так называемая «цивилизация» античеловечного антагонистического общества приводит к снижению нравственности. Во времена Руссо это было видно только немногим гениям. Сейчас, двести лет спустя, это видно даже невооружённым взглядом. Почему культура капиталистического общества должна улучшать нравственность? На определённом этапе капитализм улучшает экономику – и только.

Руссо призывал не к «невежеству», а к «естественности», подразумевая под нэтим народную культуру. Она была естественной во времена Руссо, так как к началу XIX века в городах проживало всего 2% населения планеты, остальные жили в деревне, на природе, и прекрасно владели высотами народной культуры.

Но всё же Д.С.Лихачев в конце концов и в этом вопросе приходит к верным выводам. “Образование и высокое индивидуальное развитие суть естественного состояния человека”, - пишет он. Да! Совершенно верно, верно особенно в наши дни, когда истинная народная культура, не будучи нигде письменно и теоретичски зафиксированна, лишается своих основных опор – традиционной, старинной сельскохозяйственной технологии и вытекающего из неё традиционного деревенского быта, обычаев, обрядов, праздников. Народная культура ныне подвергается серьёзной опасность быть навсегда утраченной.

Характерно, что один из наиболее знаменитых этнографов XX века К. Леви-Стросс в одной из своих работ с глубоким сожалением и беспокойством пишет о том, что этнология утрачивает свой предмет – вымирают традиционнае народности, а вместе с ними уходит навсегда создававшаяся тысячелетиями и даже десятками тысячелетий народная традиционная культура. И если бы мы могли её чем-нибудь заменить! На самом деле ей на смену приходят пошлые шлягеры и триллеры, сфера всего того, что по-французски именуется «блягер».

Утратить же народную культуру недопустимо, так как она – единственный и истинный фундамент всей мировой культуры. Верно, что в современных условиях только наука, только образование в гораздо более серьёзном смысле слова, чем тот, что сейчас вкладывается в даже в понятие “высшее образование”, может реставрировать и сохранить народную культуру.

Пока что эта истина ясна многим только по отношению к реставрации памятников культуры и архитектуры. Настало время значительно расширить реставрационные работы и охватить ими всю истинно народную культуру. Реставрировать надо с полным пониманием дела, опираясь на самые высокие достижения современной науки об обществе, историческом процессе, культурных ценностях.

В заключение важно отметить, что в высшей степени актуально благородное стремление автора “Заметок о русском” как можно скорее расчистить авгиевы конюшни тупого неверия в русскую культуру, в её богатое историческое прошлое.

Мы глубоко уверены, что критика в адрес статьи “Заметки о русском” будет воспринята как абсолютно благожелательная. Отдельные недостатки и упущения её лишний раз подтверждают знаменитое высказывание Лавуазье: “Нужно иметь решимость публиковать несовершенные вещи, нужно отказаться от заслуги сделать всё. что можно было сделать, сказать всё, что можно было сказать” (Эти слова были взяты эпиграфом к плану ГОЭЛРО, “План электрификации РСФСР”, Москва, 1920, стр.22).